Архивы Джуда

Рубенс Баррикелло сидел в укромном уголке боксов «Феррари» и в двенадцатый раз перечитывал «Игры, в которые они играют». Дочитав третью концовку[i], он мрачно уставился в пространство. «Это несправедливо», – с горечью подумал он.

Когда остальные узнали, что в Интернете висят рассказы о них с подробными описаниями сексуальных сцен, в их реакции смешались растерянность и отвращение. На прошлогоднем собрании гонщиков (впрочем, закончившемся таким же фарсом, как и все подобные собрания) было решено не обращать внимания на эти истории, поскольку любые попытки преследования только добавили бы им популярности. Но это Рубенса не радовало. Честно говоря, он был несчастлив по другой причине. Он завидовал.

О других гонщиках писали рассказы, о некоторых даже помногу. Взять хотя бы этого тупицу Френтцена. Его карьера завершилась пшиком, он ничего не стоил как гонщик, но о нем писали настоящие большие рассказы с сюжетом и смыслом, в которых посредственный пилот выглядел замечательным парнем и привлекательным мужчиной.

Рубенс снова опустил взгляд к рассказу, тщательно упрятанному между листами с распечатками телеметрии в папке с надписью «Как ездить быстрее, чем Йонг». Как эта Transmission Failure умудрилась написать такое? По правде говоря, все герои получились как живые, даже Михаэль, которому традиционно досталась роль «плохого парня». При воспоминании об унижениях, которым подвергал Френтцен его партнера по команде в этом рассказе, Рубенс улыбнулся, но вскоре вернулся мыслями к своим проблемам. Да, остальные гонщики с раздражением убеждали его, что он привлекателен (и заткнись наконец с этими чертовыми историями!), но рассказов про него все равно не появлялось. Может, ему надо уделять больше внимания пиару? Сменить имидж? Но как? Можно было бы завести прилюдную интрижку с топ-моделью... Но ведь ему придется появляться с ней на публике. Рядом с ней он будет выглядеть еще более толстым и коротконогим, чем на самом деле. Кроме того, это наверняка разрушит его брак. Рубенс был удачно женат и не хотел менять такое положение вещей, а поход налево точно выйдет ему боком и испортит жизнь его сынишке. Нет, топ-модель решительно отменялась. Что же тогда? Может, следующую гонку выиграть? Нет, на это у него почти не было шансов. Он снова посмотрел на рассказ, и смутная идея начала формироваться у него в голове.

Он встал и столкнулся с проходившим мимо Михаэлем. Тот наградил напарника раздраженным взглядом.

– Что ты читаешь? – подозрительно спросил он. – Надеюсь, не эти историйки снова?

– Нет, что ты! – с невинным видом Рубенс протянул ему распечатки.

Михаэль ухмыльнулся и пошел дальше, бросив напоследок:

– Иди, теперь твоя очередь.

– Ладно, – Рубенс вытянул затекшую ногу и принялся разминать ее.

Ему показалось, что он слышит бормотание удаляющегося Михаэля:

– Совсем рехнулся. Придется избавиться от него в конце сезона.

Рубенс сглотнул и почувствовал, как душит его обида. Расправив плечи, он зашагал прочь: идея в его голове оформилась в план.

* * *

Рубенс смотрел на экран несколько секунд, прежде чем взять карандаш и записать адрес электронной почты. Затем он расконнектился и отрешенно уставился на запись. Неужели он и в самом деле решился пройти через это? Девушка, которой принадлежал этот адрес, наверняка разболтает своим друзьям о том, кто написал ей. Может, написать с фальшивого адреса? А если она продаст письмо журналистам? Он решил, что это не имеет значения. В любом случае, у него был секретный адрес – не тот, который он давал друзьям и знакомым, а особый: с него он подписывался на те рассылки, о которых не должна была узнать его жена.

Подключившись снова, он создал новое письмо, заполнил поля «Кому» и «Тема» и опять задумался, не зная, с чего начать.

«Дорогая Transmission Failure», – напечатал он. Нет, глупо, не пойдет. Он стер «дорогая» и приступил к следующему предложению.

Написать, что он Рубенс Баррикелло, или просто попросить рассказ? Просто попросить, поспешно решил он. Он написал короткое письмо, задумавшись лишь над подписью. Потом закончил его «Твой фанат № 1», быстро перечитал и нажал «Отправить». Глядя на сообщение «Письмо отправлено», он спросил себя, не суждено ли ему когда-нибудь пожалеть о том, что он сделал.

* * *

Transmission Failure села за стол и вошла в сеть. С правой стороны экрана появилось сообщение: «В вашем почтовом ящике на Hotmail есть три новых письма». Открыв ящик, она скользнула взглядом по списку отправителей. Одно письмо было от Chrissy (отлично!), одно от Liz (наверняка еще одна из этих утомительных пересылок), и одно с адреса sex_god@hotmale.com. Она нахмурилась и подвела мышку, чтобы стереть письмо. Ее достал постоянный спам от порносайтов. И ведь она даже не ходила на них! По крайней мере, часто не ходила... Но в тот момент, когда она уже была готова отправить письмо в корзину, ее внимание привлекла строка «Тема». Там было написано: «Ваш рассказ "Игры, в которые они играют”». Пожав плечами, она открыла письмо.

«Transmission Failure,

Я прочитал Ваш рассказ "Игры, в которые они играют”, и он мне очень понравился. Мой любимый гонщик – Рубенс Баррикелло, и я хотел спросить, не могли бы Вы написать что-нибудь о нем для меня? Это не должен быть обязательно слэш или что-то такое, но Вы так хорошо написали о Френтцене, что мне показалось справедливым по отношению к Рубенсу написать такое же и о нем.

Заранее спасибо.

Ваш фанат №1».

«Странные бывают люди», – подумала она рассеянно. Что, черт возьми, можно написать о Рубенсе Баррикелло? Тем не менее, она не стерла это письмо, а отправилась проверить почту на других ящиках. Ей надо посоветоваться с остальными, прежде чем она ответит.

* * *

Три дня Рубенс был как на иголках в ожидании ответа. Поскольку это был гоночный уикэнд, его напряжение могло сказаться на результатах гонки, но так как он отъездил так же плохо, как и всегда, никто ничего не заметил. Тем не менее, все видели, с каким вниманием он смотрит на любой компьютер, даже выключенный.

– Он совсем рехнулся, – раздраженно сказал Михаэль своему брату, глядя, как его напарник снова не сводит взгляда с темного монитора. – Он смотрит на этот экран уже двадцать минут, как будто ожидает, что тот его съест!

Ральф пожал плечами.

– Может, он надеется, что компьютер поведет машину за него, – сухо заметил он.

– Если машина от этого поедет быстрее, я не возражаю. Тогда он мог бы убираться ко всем чертям вместе со своими грязными историйками.

При упоминании грязных историек Ральф нахмурился.

– Он что, все еще сходит с ума по ним? – спросил он.

– Даже распечатал их все, – ответил Михаэль с отвращением. – Нет, я понимаю – просмотреть по одному разу, плюнуть и забыть, но распечатать и перечитывать снова и снова? Даже я считаю это извращением.

Ральф фыркнул.

– Может, он надеется увидеть что-то новенькое.

– Что – новенькое? – раздался голос у них из-за спины. Братья Шумахеры повернулись и смотрели на Френтцена до тех пор, пока он не покраснел и не отошел прочь.

– Вот бы он еще и Френтцена с собой забрал! – с надеждой сказал Михаэль. – Двух зайцев, так сказать...

– Слишком много хочешь, – грустно ответил Ральф. – Он уж скорее уведет с собой кого-нибудь вовсе никчемного. Впрочем... Хайнц вполне подходит под это определение.

Михаэль хихикнул.

– Нет, даже мне так не везет, – признал он.

Однако, когда Френтцен остановился и заговорил с Баррикелло, оба брата невольно задержали дыхание, с облегчением выдохнув, когда Хайнц прошел мимо, оставив Рубенса глядеть в монитор.

– А, пустяки. Даже забавно смотреть, как он все время унижается, – беззаботно сказал Ральф.

– И то правда, – Михаэль встал и потянулся.

– Может, заплатить Хуану-Пабло, чтобы он увел Рубенса? Это решит проблему, – предложил он.

Ральф метнул на него суровый взгляд.

– Ты обещал мне не упоминать о нем, – упрекнул он с затаенной обидой.

– Да что ты злишься? Проехали. Кроме того, я сомневаюсь, что мы сможем заплатить ему достаточно...

Ральф еще раз сердито посмотрел на брата, и они пошли прочь.

* * *

Когда Рубенс наконец добрался до почты, он с облегчением обнаружил, что ему ответили.

«Спасибо за ваше письмо. Получать фидбэк всегда приятно. Однако вы упомянули рассказ о Баррикелло... А у вас самого есть какие-нибудь идеи? Я ничего не смогла придумать. Я спрашивала своих друзей, но они тоже не смогли предложить ничего дельного. Если вы подбросите мне пару идей, я постараюсь что-нибудь написать для вас. Просто этот Баррикелло меня совсем не вдохновляет.

С извинениями, Transmission Failure».

Рубенс смотрел на письмо в отчаянии. Это он не вдохновляет? Внезапно он понял, что следует сделать. Нахмурясь, он прервал связь и вышел из своего номера. Вот именно. Он должен напиться так, чтобы позабыть эти три дня. Это утешит его. Не вдохновляет, надо же!

К его немалому разочарованию, внутри подъехавшего лифта уже топтался Эдди Ирвайн. Он посмотрел на Рубенса с тем выражением насмешливого превосходства, которым встречал всю мужскую половину человечества.

– Рубенс! Неужели ты смог на целую минуту оторваться от компьютера? Вот это рекорд!

– Ха-ха, как смешно, – сказал Рубенс саркастически. – Нелегко, наверное, быть таким умным, как ты.

– Тебя это не должно беспокоить, Рубенс. Не твоя вина, что ты не такой замечательный, как я.

Рубенс был очень рад, когда лифт наконец достиг первого этажа. Правда, его радость значительно поубавилась двадцатью минутами позже, когда он добрался до бара, где собирался провести весь вечер, и обнаружил там не только Эдди, но и добрую половину паддока. Он почти было собрался повернуться и уйти, но Френтцен окликнул его, и ему пришлось войти с максимально лучезарной миной.

Несколько часов спустя отношение Рубенса к жизни значительно улучшилось. Немалый вклад в это внес Михаэль, изводивший их своей версией исполнения «Octopus’s Garden» под караоке.

– Рановато он сегодня начал, – заметил Френтцен, почти ласково глядя на то, как его пьяный земляк продирается через дебри «Can’t Buy Me Love» под аккомпанемент Ральфа и Дженсона, заглушавших его пение чем-то вроде волчьего воя.

– А они? – поинтересовался Рубенс, забавляясь происходившим.

– Они тоже. Надеюсь, он скоро закончит, моя очередь петь.

– Ты уверен, что это разумно? – спросил Рубенс. Его беспокоило, что при таком повороте событий он останется сидеть один-одинешенек.

– Я хочу петь! – надулся Френтцен.

Михаэль закончил песню (ко всеобщему облегчению), и Хайнц кинулся к микрофону. Рубенс отправился в туалет.

Вернувшись, он тут же пожалел, что не остался там. Френтцен добрался уже до середины «Yesterday» – песня звучала просто угнетающе уместно, – а его исполнение было еще хуже, чем Михаэля.

Он мрачно присоединился к сидящим за одним столом Майку, Ральфу, Дженсону и Дэвиду, смотревшим на сцену с недоумением. Эдди устроился поближе к бару и опрокидывал стакан за стаканом во впечатляющем темпе. Хуан-Пабло и Жак Вильнев сидели за тем же столом, но они были настолько поглощены беседой, что не обращали внимания ни на что вокруг.

– Почему ты не остановил его? – спросил Дэвид, с отвращением приканчивая свой коктейль. – Хорошо хоть песня короткая...

– Я не знал, что он выберет именно ее, – извиняющимся тоном ответил Рубенс. – Он сказал, что если Майк может петь, то чем он хуже?

– С этим трудно спорить, – миролюбиво заметил Дженсон.

Ральф наградил его неодобрительным взглядом, встал и, покачиваясь, отправился в туалет.

Несколько бокалов (и песен) спустя Рубенсу показалось, что он увидел знакомую фигуру. Он потянул Дэвида за рукав.

– А это не... – начал он, показывая.

– Мика! – воскликнул Дэвид.

– Сюда! – закричал Михаэль.

Мика со смехом двинулся к ним, за ним хвостиком плелся Кими Райкконен.

– Что ты здесь делаешь, черт возьми? – смущенно спросил Майк.

– Я же сказал, что когда-нибудь вернусь...

– Я думал, ты собираешься вернуться в гонки, а не на попойки!

– Попойки смешнее.

– Ну тогда ты вовремя ушел на пенсию! – фыркнул Дженсон.

– Я не на пенсии! Я в отпуске! – заявил Мика возмущенно.

– Все это неважно. Садись сюда, – Михаэль показал на стул, где сидел Ральф, прежде чем уйти в туалет.

Мика послушно сел, Кими втиснулся на скамейку. Рубенс нахмурился. Хуан и Жак теперь сидели очень близко – возможно, даже ближе, чем требовалось подвинуться, чтобы освободить место для Кими. Через минуту появился Ральф.

– Эй, это мое место! – сказал он с раздражением.

– Было ваше – стало наше, – весело сказал Михаэль, поворачиваясь и глядя на своего младшего брата. – Что с тобой? – спросил он.

Ральф был весь мокрый.

– Чертовы краны, – пробормотал Шумахер-младший и сел рядом с Хуаном, послав брату несколько умоляющий взгляд, который тот проигнорировал. Рубенс ухмыльнулся, и Ральф внимательно уставился на него.

Еще через несколько заходов бар начал пустеть. Все гонщики были если не совершенно пьяными, то, по крайней мере, уверенно двигались в этом направлении. Эдди, выпивший какое-то астрономическое количество спиртного в попытке забыть пение Френтцена, был более пьян, чем окружающие, и поэтому более склонен замечать вещи, мимо которых прошли бы остальные.

– Ты все еще читаешь эти истории? – громко спросил он Рубенса. Остальные гонщики замолчали на секунду, а потом продолжили разговаривать, но более тихо.

– Ага, – ответил Рубенс без тени стыда.

– Вывешивали что-нибудь новенькое? – быстро спросил Эдди, глотая слова.

– Парочку.

– А про меня там есть?

– В одной.

– И что я там делаю?

– В основном занимаешься сексом с Майком, очень мило и по-дружески.

– Ну, с этим еще можно жить, – радостно сказал Эдди. Он подмигнул самому себе еще более самодовольно, чем всегда, и одним глотком прикончил выпивку Ральфа. Тот был слишком занят разговором с Френтценом, чтобы заметить это, – похоже, он выпрашивал у Хайнца номер его телефона. Михаэль смотрел на них с подозрением, но слишком наслаждался обществом Мики, чтобы начать предпринимать что-либо.

– Если бы ты писал рассказ про меня, о чем бы ты там написал? – спросил Рубенс у Эдди, надеясь, что тот достаточно пьян, чтобы ответить ему серьезно, а не издеваться над ним. К сожалению, он спросил слишком громко. Все гонщики (кроме Хуана и Жака, смотревших друг другу в глаза, и уснувшего Кими) прекратили разговаривать и взглянули на него.

– Я бы написал о том, как ты тайно переодеваешься в женскую одежду! – расхохотался Михаэль.

Ральф хихикнул и с одобрением посмотрел на брата. Рубенс поднял бровь.

– Об этом уже писали, Майк, – сказал он, делая ударение на имени своего коллеги. – Я хочу, чтобы моя история была оригинальной.

– Ты можешь заняться сексом с Кими, – сердобольно предложил Мика. Все посмотрели на дремлющего финна.

– Он слишком молод для меня, – задумчиво сказал Рубенс. – Кроме того, он спит.

– Ничего страшного, – заявил Мика. – Как только ты приступишь к делу, он проснется.

Майк и Дэвид выглядели несколько уязвленными; Эдди пьяно захихикал.

– А порнозвездой еще никто не был? – невинно спросил Дженсон. – Я думаю, из тебя выйдет отличная порнозвезда!

– Нет еще... – начал Рубенс, но его голос утонул в хоре воплей ужаса, издаваемых остальными гонщиками.

– Я что, недостаточно привлекателен, чтобы быть порнозвездой? – спросил он. Его губы предательски задрожали.

– Да тебе и показать-то нечего, – очень тихо пробормотал Михаэль.

– Дело не в том, что ты непривлекателен, – утешающе сказал Дэвид. – Ты слишком благороден, чтобы быть порнозвездой.

– А, ну ладно, – согласился Рубенс, веселея.

– Слишком ты привередливый, – заявил Эдди. – Секса с Кими ты не хочешь, женскую одежду носить ты не хочешь, быть порнозвездой ты не хочешь... Что же остается?

– Заняться сексом с тобой, – сразу же ответил Дэвид. – Ниже пасть просто невозможно.

– Ни за что. У меня совести не хватит, чтобы отвлекать внимание читателей от Рубенса своим выдающимся умом, несравненным обаянием и прекрасным телом.

– А моего мнения уже никто не спрашивает? – огрызнулся Рубенс. – Я не могу спать с человеком, который не умеет грамотно писать по-английски, хотя это его первый язык!

– Эй, ты... – Эдди яростно воззрился на него.

– Тише, тише, нас выкинут отсюда, – с тревогой вмешался Дженсон.

– А все равно бар закрывается через минуту, – флегматично заметил Мика.

– Нееет!!! – завопил Эдди, бросился к бару и заказал себе четыре коктейля и еще что-нибудь выпить, пока он будет дожидаться заказа.

– Пора двигаться, – сказал Михаэль. – Эй, ты прекратишь это? – рявкнул он на брата. Ральф отскочил в сторону с виноватым видом, пытаясь спрятать за спину картонный бирдекель[ii] с телефоном Френтцена.

– Извини, – сказал он с кающимся видом.

– Его будить, оставлять здесь или нести на себе? – спросил Дэвид, нерешительно дотрагиваясь до Кими.

– Это твой партнер по команде, ты и решай! – ответил Мика, пытаясь отцепить свою куртку от куртки Михаэля.

– Это ты привел его! – вскинулся Дэвид. – Почему это должно быть моей проблемой?

– Мы можем волочь его за ноги, – предложил Дженсон, умудрившийся натянуть свою куртку и утащить один из нетронутых бокалов Эдди – уникальная удача, потому что нетронутых бокалов у Эдди в принципе не водилось. Он надеялся, что сможет выпить его безнаказанно, укрывшись за челюстью Дэвида.

– Мы едем в гостиницу или отправимся куда-нибудь еще? – спросил Рубенс.

– В гостиницу, – хором ответили Мика и Майк.

– Звучит неплохо, – сказал Жак, впервые за этот вечер обращаясь к кому то помимо Монтойи.

Монтойя одобрительно кивнул.

– Если Эдди сейчас не отправится в гостиницу, он больше никогда ее не найдет, – заметил Дженсон. Он был очень доволен собой от того, что его кража осталась не замеченной Эдди.

Дэвид и Мика яростно спорили над спящим Кими.

– Значит, решено. Все едут в гостиницу, – сказал Рубенс.

– Почти все. Куда опять Ральф делся? – спросил Дженсон.

– Наверное, опять в туалет, – ответил Френтцен.

Мика и Дэвид прекратили орать друг на друга и обменялись понимающими взглядами. Мика подошел поближе.

– Хайнц, ты не отвезешь Кими в гостиницу? – с нажимом спросил он.

Михаэлю, похоже, надоел этот спор. Он взял со стола стакан воды и опрокинул его на джинсы Кими. Когда-то вода была со льдом, но сейчас она достигла почти комнатной температуры, и финн даже не шевельнулся.

– О господи! – Дженсон засмеялся. – Вы видели? Хоть бы хны...

Михаэль тихо зарычал и хлестнул беспомощного финна по лицу. На этот раз он шевельнулся – точнее, вскочил, хлопая глазами. Он обвел взглядом столпившихся вокруг него коллег и залился краской, почувствовав, что его джинсы промокли.

– Я опять это сделал? – прошептал он со стыдом. Михаэль фыркнул и отвернулся, утаскивая за собой Мику. Кими засуетился, пытаясь прикрыть курткой мокрое пятно на джинсах, и гонщики, пошатываясь и сталкиваясь, вывалились наружу из бара. Рубенс улыбнулся, заметив, что Ральф все еще разговаривает с Френтценом.

В такси Рубенс оказался вместе с Френтценом, Хуаном-Пабло и Жаком. Михаэль, несмотря на последнюю стадию опьянения, все же сохранил достаточно здравого смысла, чтобы оттащить Ральфа от Френтцена. Когда такси отъехало, Рубенс жизнерадостно спросил Френтцена:

– Ну, а ты что бы написал в рассказе обо мне?

– Не знаю, – Френтцен выглядел смущенным. – Ты лучше их спроси.

– Не думаю, что стоит им мешать, – сказал Рубенс задумчиво. Френтцен покосился на Жака и Хуана, которые, пользуясь темнотой в такси, самозабвенно целовались. Хайнц побледнел.

– Похоже, ты прав, – сказал он, быстро отводя глаза при виде того, как рука Хуана скользнула к джинсам Жака. – Их надо оставить в покое.

– Да ехать-то недолго осталось, – заметил Рубенс. Такси остановилось, Хуан быстро застегнул «молнию», и гонщики выбрались наружу. Хуан и Жак быстро направились к лифту несколько скованной походкой, и Рубенс перехватил пытавшегося присоединиться к ним Дэвида.

– Я думаю, что они хотят побыть одни, – сказал он быстро. Дэвид повернулся и смерил его взглядом с ног до головы. Ральф услышал его и со слегка обиженным видом продолжил разговор с Хайнцем-Харальдом. Кими быстро взбежал по лестнице, за ним неторопливо шли Мика и Михаэль, отмечавшие взрывами истерического хохота каждый этап переговоров. Эдди умудрился найти второй лифт, исправный, невзирая на табличку «Не работает», и моментально исчез. Дэвид обвел взглядом практически пустой холл и пожал плечами.

– Хочешь горячего шоколада? – спросил он у Дженсона громким шепотом. Тот кивнул, и они скрылись в лифте, оставив Рубенса одного.

– А у меня все еще нет ни одной идеи для рассказа, – сказал он вслух. Дождавшись, пока на лестнице утихнет смех его партнера по команде – то ли пришедшего к соглашению, то ли окончательно сбившегося с дыхания, – он начал карабкаться вверх по ступенькам.

Добравшись наконец до своей комнаты (что было непросто, поскольку сначала он не мог вспомнить ее номер, а потом ключ упрямо не хотел подходить к замку), Рубенс пьяно уставился на компьютер.

– Возможно, мне больше не нужен никакой рассказ. Жизнь гораздо интереснее любой выдумки, – сказал он громко и сел за письмо Transmission Failure, после чего свалился на кровать и заснул.

* * *

Transmission Failure села проверять почту и с удивлением обнаружила очередное письмо с адреса sex_ god@hotmale.com. Читать его было сложно – похоже, отправитель был сильно смущен.

«Transmission Failure,

Я больше не хочу, чтобы ты писала рассказ обо мне, потому что Хуан и Жак чуть было не начали заниматься сексом прямо в такси, Майк пролил воду на штаны Кими, но не разбудил его, а Ральф выпросил номер телефона Хайнца.

Спасибо.

Рубенс».

Transmission Failure долго смотрела на письмо, прежде чем стереть его.

«Странные бывают люди», – сказала она себе, пожала плечами и, выйдя из сети, приступила к работе над очередным рассказом.

Перевод (с) Джуд 14.12.2002

[i] В повести «Игры, в которые они играют» три интерактивные концовки на любой вкус.

[ii] Бирдекель – картонная подставка, на которую в баре ставят кружку с пивом.