Архивы Джуда

Назад

В этот момент за воротами послышался шум подъехавшей машины, хлопнула дверца; затем раздалось цоканье высоких каблуков по дорожке и по ступенькам, ведущим во двор. Пес Майк повернул голову так резко, что Кот Мика кубарем покатился по террасе, шипя от злости.

– Кто-то идет!

– Это еще не повод, чтобы швырять меня наземь!

– Я не нарочно! – над калиткой показалась голова гостя, и пес пришел в ужас. – О нет! Это жена твоего человека!

Кот Мика понял, что дело плохо.

– Что же нам делать?!

– Их надо предупредить! Господи, это же катастрофа! – Пес Майк вскочил и взволнованно закружил по двору. – Мика, быстро, – беги и отвлеки ее, а я пойду к нашим людям.

– Я? Как, черт побери, я должен отвлечь ее?! – взвизгнул Кот Мика.

– Ты умный, ты что-нибудь придумаешь, – торопливо отмахнулся пес. – Я верю в твои способности, чокнутый кот...

И Пес Майк с бешеным лаем рванул за угол дома.

Михаэль опустил Мику на постель и впился в него взглядом, полным изумления и жадного, нетерпеливого предвкушения. Он хотел запомнить это мгновение навсегда: сияющие глаза Мики, его частое неглубокое дыхание, прилившую к щекам краску возбуждения.

– Я не верю, что ты позволяешь мне сделать это, – прошептал он.

Мика улыбнулся:

– Заткнись, пока я не передумал.

Михаэль лег, прижимая его к кровати, и финн раздвинул колени, обхватывая его ноги.

– Знаешь, сколько времени я мечтал об этом? – Михаэль потянул его футболку вверх; нетерпеливо заерзав, Мика стянул ее и отбросил в сторону.

– С прошлых выходных?

Михаэль благоговейно провел руками по груди Мики. Его кожа была бледной, как лунный свет с легким оттенком золота; по странной ассоциации немец вспомнил играющего в зарослях жимолости котенка с дымчатым мехом, осыпанным крапинками пыльцы.

– Нет, – мягко ответил он. – С той минуты, как впервые увидел тебя.

Мика замер, но Михаэль не заметил этого – настолько переполняло его ощущение шелковистой кожи под ладонями.

– Ты прекрасен, – прошептал он. – Черт возьми, как же ты прекрасен...

Его пальцы скользнули вверх по ребрам, очертили кругами соски, и Мика застонал.

– Чудесный, чудесный Мика... – Михаэль склонил голову, его горячее дыхание щекотало кожу финна. – Мой дикий ангел...

Он прижался лицом к груди Мики, поцеловал тонкие ключицы и наконец сомкнул губы вокруг напрягшегося соска.

– О боже, – с хриплым стоном Мика выгнулся ему навстречу; наслаждение было невыносимым, острым до боли. Он схватил Михаэля за плечи, пальцы непроизвольно сжались, ногти вонзились в ткань рубашки.

– Я хочу целовать тебя с ног до головы... – прошептал Михаэль. – Я хочу попробовать тебя на вкус – все твое тело...

– Что угодно... Все, что хочешь... – покорно ответил Мика, приподнимая бедра, чтобы прижать напряженный член к ноге Михаэля.

Он зарычал и снова впился губами в разгоряченную кожу. Вкус Мики пьянил, как крепкое вино. Михаэль подумал, что мог бы умереть прямо сейчас: казалось, его удерживало в живых лишь обещание блаженства, скрытое в лежащем перед ним теле. Смысл жизни был здесь, в серо-голубых глазах Мики; истина была здесь, в бессвязных, горячечных словах, срывающихся с его губ.

Михаэль задержал дыхание; ему хотелось довести Мику до исступления своей медлительностью, но он чувствовал, что слишком возбужден, чтобы проявлять хладнокровие, о котором столько фантазировал. У него еще будет время перецеловать каждый дюйм этой кожи оттенка лунного света – когда пламя страсти догорит и погаснет, задохнувшись в самом себе.

– Мика, Мика... – прошептал он. Его рука, медля и останавливаясь, скользнула по животу финна к поясу его джинсов.

Мика зажмурился и подался навстречу. Он не хотел видеть своего совращения; ему хотелось лишь слепо и бездумно чувствовать. Михаэль просил: «Доверься мне», – как лучше он мог выразить свое доверие?

Он почувствовал, как Михаэль придвигается ближе и свободной рукой гладит влажные от пота пряди волос, упавшие на лицо.

– Не прячься от меня... – умоляюще пробормотал немец. – Мика, не прячься, посмотри на меня...

Мика повернул голову, открыл глаза, и очередной тихий стон застрял в его горле. Он не мог поверить в то, что видит. Пес Майк стоял в дверном проеме, виляя хвостом, и зачарованно наблюдал за двумя обнявшимися мужчинами на постели.

– Нет! Пошел вон! – воскликнул Мика, надеясь спугнуть пса.

– Что? – Михаэль прекратил целовать его шею и отодвинулся, смущенный и обиженный.

– Майк, вон отсюда!

– Солнце мое, что я сделал не так? – обескураженно спросил Михаэль. – Я не хотел испугать тебя... Я слишком поторопился? Но мне показалось, что ты тоже хочешь этого...

Мика вздохнул.

– Михаэль, это я не тебе... Это моему тупому псу!

Наконец немец догадался посмотреть в том же направлении и тихо выругался.

– Похоже, твой пес – вуайерист.

– Да он просто скотина, – безнадежным голосом откликнулся Мика.

Пес Майк залаял, словно подтверждая его слова, затем разбежался и прыгнул на кровать.

– Извращенец! – Михаэль попытался спихнуть четвероногое наказание на пол.

– Гав! Гав!

Мика сердито сел.

– Просто не могу в это поверить!

– Не обращай на него внимания, – Михаэль снова обнял финна и поцеловал его в плечо.

– Да нет же, посмотри на него!

– Я бы предпочел смотреть на тебя, – Михаэль попробовал еще раз опрокинуть Мику на кровать, но тот был слишком расстроен. Настроение непоправимо улетучилось.

– Гав! Гав!

– Майк, прекрати, – устало сказал Мика, поднимаясь на ноги.

– Не уходи! – Михаэль схватил его за плечи и принялся лихорадочно, быстро целовать куда попало – в губы, в нос, в глаза. – Не уходи!

Пес Майк был готов откусить себе хвост. Слюнявый романтичный идиот! Позволил этим двоим совершенно забыть о реальности, а опасность уже совсем близко! Он снова залаял и наконец, схватив футболку Мики, принялся носиться с ней в зубах по комнате.

– Отлично, Майк, спасибо! Давай, залей слюнями всю мою одежду еще раз! – заорал выведенный из терпения Мика.

Пес Майк жалобно взвизгнул, но бегать и выть не прекратил.

– Что за тупое животное! – в сердцах воскликнул Михаэль, глядя, как рыжий пес проносится мимо него и перепрыгивает через кровать.

– Может, он пытается сказать нам что-то? – предположил Мика, пытаясь перекричать усиливающийся лай. – Ну, как Лэсси[7]?

– Твой пес – идиот, вот что он пытается нам сказать, – холодно буркнул Михаэль.

– Между прочим, он вошел, потому что ты оставил дверь нараспашку! – парировал уязвленный Мика.

– Но это ты привел его сюда!

– Я оставил его за калиткой! А ты помог ему перебраться через стену!

Пес Майк понял, что глупые люди остались глухи к его предупреждениям. Ситуация требовала решительных мер. Он глубоко вздохнул, выплюнул футболку Мики, подбежал к Михаэлю и укусил его за ногу.

– А, чертова тупая скотина! – немец отшатнулся и повалился на кровать, скорчившись от боли.

– Ну все, Майк, с меня хватит! – рявкнул Мика, загоняя в угол проклятое животное.

– Мяу!

Кот Мика торопливо проскользнул в комнату; следом за ним вошла Коринна – и замерла на пороге. Ее муж лежал на кровати, держась за ногу, и грязно ругался. Полуголый Мика Хаккинен осыпал затейливой финской бранью зажатого в угол уродливого рыжего пса, из пасти которого свешивалась липкая от слюны рваная футболка. Дар речи вернулся к женщине лишь через несколько секунд.

– Что здесь происходит?

Мика быстро обернулся и застыл в ужасе. Только теперь он понял, что пес действительно хотел предупредить их.

Михаэль опомнился несколько быстрее финна.

– Привет, дорогая, и добро пожаловать в сумасшедший дом, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Мика зашел к нам на ленч, а его тупой пес стал охотиться за котенком, сожрал футболку Мики, а когда мы попытались его утихомирить, чуть не откусил мне ногу.

Коринна заметила кровь на щиколотке мужа и сердито обернулась к Мике.

– Это что, новая стратегия «Мак Ларен»? Вы таким образом хотите помешать Майку снова выиграть чемпионат?

Мика моргнул от неожиданности.

– Нет, госпожа Шумахер, что вы...

– Он, может быть, вообще бешеный! – в гневе она ткнула пальцем в съежившегося у ног хозяина Пса Майка.

– Уверяю вас, он здоров, – торопливо сказал Мика.

– Не волнуйся, он просто играл, – добавил Михаэль. – Эй, кто-нибудь наконец принесет мне пластырь?

– Сейчас принесу, – Коринна свирепо повернулась к Мике и добавила: – А вам я советую убрать отсюда эту кошмарную тварь до того, как я вернусь, иначе я за себя не отвечаю.

Она повернулась и торопливо вышла, кипя от возмущения. Михаэль и Мика посмотрели друг на друга.

– Э-э... Я тогда пойду, пожалуй, – сказал финн. – Спасибо за... хм... ленч.

– Мы так ничего и не съели, – пробормотал Михаэль несчастным голосом.

– Неважно, – Мика вдруг почувствовал себя ужасно голым и слегка покраснел. – Не смотри на меня так.

Он вытащил из пасти Пса Майка измочаленную футболку, встряхнул ее и надел, стараясь не обращать внимания на пятна собачьей слюны.

– Ты же не можешь идти в таком виде! – запротестовал Михаэль.

– А придется, – Мика схватил пса за новенький ошейник и поволок упирающееся животное к двери.

– Но... – расстаться вот так, буднично, казалось невозможным. – Когда мы увидимся снова?

– Полагаю, в Хоккенхайме, – Мика избегал его взгляда. – Надеюсь, твоя нога заживет к тому времени. Извини.

– За что?

Финн наконец поднял глаза и безнадежно посмотрел на Михаэля.

– Ты был прав. Надо забыть об этом, у нас ничего не выйдет.

И с этими словами он наконец вытолкнул Пса Майка из комнаты.

– Не пытайся отделаться от меня, Хаккинен, – очень мягко сказал Михаэль. – Даже и не думай.

[7] Лэсси (Lassie) – колли, героиня романа Эрика Найта «Лэсси возвращается домой» и множества его экранизаций. Ее имя стало нарицательным для собаки-помощника, предупреждающей людей об опасности.

Глава 6. Чьи это лапки?

Жан Тодт прогуливался по паддоку Хоккенхайма в предвкушении неизбежной победы «Феррари» – победы, которая принесет Михаэлю четвертый чемпионский титул. Он уже дошел в мечтах до вечеринки в честь этого события, как вдруг его внимание привлекли доносившиеся из боксов голоса. Они принадлежали Михаэлю и главному механику; Жан бочком подобрался поближе и навострил уши.

– Он такой красивый... – мечтательно протянул Михаэль.

– Да, просто восхитительный, – согласился механик.

– Я понимаю, что глупо так себя вести, но ничего не могу с собой поделать, – продолжал немец. – Ему стоит только посмотреть на меня своими голубыми глазищами, и я готов сделать для него что угодно.

Механик ухмыльнулся:

– Ничего себе, как ты в него втрескался!

– Он такой ласковый... – умильно вздохнул Михаэль, видимо, вспомнив что-то приятное. – Я никогда не думал, что на свете бывает такая бескорыстная любовь. Кажется, что для него я всегда прав.

Жан Тодт подкрался ближе. Стук сердца отдавался у него в ушах грохотом несущегося по рельсам локомотива. Михаэль влюблен, это точно, причем в мужчину, – но в кого? Жан с ужасом понял, что, кажется, догадывается...

– Когда я просыпаюсь, он лежит рядом, такой мягкий и теплый, – сладко вздохнул пилот. – Я заказал для него ошейник из серебра с сапфирами и платиновой табличкой, на которой написано «Мика», чтобы все знали, что он мой[8]...

Жан заморгал и в изумлении открыл рот. Его предположение подтвердилось – речь шла о Хаккинене. Однако он и не подозревал, что финн настолько склонен к мазохизму, чтобы позволить надеть на себя ошейник. Интересно, что сказал бы на это Рон Деннис?

– Ничего себе! – воскликнул механик. – Серебро, сапфиры и платина? Вот это подарочек!

– Мика заслуживает самого лучшего, – голос Михаэля сделался приторным, как патока. – Видел бы ты его, когда я надевал на него ошейник! Он мурлыкал.

В этот момент Жан увидел идущего по пит-лейну Рона и лихорадочно замахал рукой, привлекая его внимание. Хмурый босс «Мак Ларен» подошел к нему.

– Ну? – мрачно буркнул он.

– Тс-с! – Жан показал подбородком на Михаэля и механика и беззвучно прошептал: – Слушай!

Рон молча кивнул и начал прислушиваться.

– И что, оценил он подарок? – поинтересовался механик.

– Еще бы! Он позволил мне гладить себя с ног до головы, даже свои маленькие лапки, а ведь они у него такие чувствительные... – мечтательно откликнулся гонщик.

Нахмурившись еще сильнее, Рон вопросительно глянул на Жана. Маленький француз нетерпеливо мотнул головой и жестом призвал его слушать дальше.

– Я не могу жить без него, – признался Михаэль, усмехаясь, чтобы скрыть смущение. – Он для меня как наркотик.

– Все знают, что у вас это взаимно, – успокоил его механик. – Я сам видел, как он на тебя смотрит. Мика без ума от тебя.

Рон побелел; Жан смотрел на него торжествующе.

– Я только одного боюсь – как бы кто-нибудь не узнал, насколько он дорог мне, – понизив голос, добавил немец. – Его могут попытаться использовать, чтобы добраться до меня. А я не переживу, если нас разлучат или сделают ему больно...

Рон Деннис внезапно сел на землю, хватаясь за сердце. Жан нерешительно покусал губу: он слегка встревожился, но был не в силах прекратить подслушивать.

– Но ведь он такой непоседа, – заметил механик. – Как за ним уследишь?

– Ну-у... Вообще-то, я подумывал о клетке для него.

На этот раз стало нехорошо уже Жану. Sacre Bleu! Одно дело – надеть ошейник, выполняя каприз любовника, но позволить запереть себя в клетке – это уже чересчур!

– Но он будет возражать против этой идеи, – закончил Михаэль со вздохом. – Да, кстати, у меня при себе потрясающие фотографии с ним! Хочешь посмотреть?

– Естественно!

Боссы в ужасе переглянулись. Есть ли вообще предел Михаэлевым извращениям?!

– Гляди, вот тут он просто прелесть, – весело сказал немец. – А вот на этой они с Коринной...

Жан выпучил глаза. Рон потерял сознание.

– А вот мы все втроем на лужайке...

Француз решил, что с него достаточно. Оставив Рона лежать на асфальте, он решительным шагом пересек пит-лейн и выхватил стопку порнографических снимков из рук пилота.

– Merde![9] – ошеломленно воскликнул он.

Жан уже успел во всех подробностях представить себе непристойные изображения Мики Хаккинена в компании со своим гонщиком, но на фотографиях были лишь Михаэль и Коринна, играющие с дымчатым котенком.

– Что... что случилось? – растерянно спросил Михаэль.

– О-о-о, – протянул Жан. – А что это за прелестный котенок?

Немец нежно улыбнулся.

– Это Мика, мой кот.

– Кот Мика, – повторил Жан, прозревая. – Ага, понятно. Что же, очень хорошо, – он снова сложил фотографии и протянул их Михаэлю. – Чудесный пушистик... ах, до чего же у него славная мордочка!

Дальше...